Читала тут эссе Дэвида Фостера Уоллеса «Посмотрите на омара».
Имеются соображения.
1. ОМАР
Эссе было заказано журналом «Гурман», но автор (как считается) плюнул всем гурманам в лицо.
Начиная издалека, он постепенно подводит (как считается) гурманов к страшному осознанию, что омар, возможно, испытывает в процессе приготовления невероятные муки. Это неточно, ведь его организм и восприятие радикально отличаются от нашего. Но омар так отчаянно рвется из кастрюли, что впору призадуматься.
Автор не давит, не читает морали, он лишь задает вопросы. Но считается, что гурмана эти вопросы должны озадачить и шокировать, что у него теперь кусок поперек горла встанет.
Мне же все это показалось несколько наивным.
2. ВРАТА СМЕРТИ
Если речь именно о гурмане, то гурман, в отличие от среднестатистического едока, осознанно тянется к декадансу. Гурман выискивает гнилое, плесневелое, не вполне съедобное. В пределе, конечно, это влечение к смерти. Съесть несъедобное и познать смерть? Выжить-в-смерти?
Приходит на ум «Повар, вор...» (и так далее) Гринуэя. Черная еда самая дорогая, ну да.
Имеется в характере гурмана и садистический компонент, хотя я не уверена, что к нему все сводится. Вспомним, в конце концов, ортолан (погуглите). После этого смешно утверждать что Уоллес своим эссе мог кого-то шокировать.
Не всякий гурман столь жесток, чтобы приветствовать мучения пищи или употреблять ее прямо в процессе умирания. Но даже в невинной, казалось бы, любви к Дор Блю очевидны садистические и некрофильские обертона.
Я знаю, о чем говорю. Еда с признаками разложения меня и саму глубоко волнует. Во снах я вижу копальхен: задумчиво гниет и вызревает копальхен в потаенной глуби таймырского болота — ждет меня. Он приготовлен смертью и сам смертелен; то есть поедая его, поедаешь смерть, а из этого неумолимо вытекает, что более утонченный вкус невозможен.
Остается вопрос, почему перверсивное проглядывает в тонком гастрономическом вкусе более, чем в каком-либо другом тонком вкусе. Полагаю, причина в близости к телу, и не потому что тело низменно, а потому что тело — врата смерти. Ненцы, закалившие свои тела трупоедением, что-то в этом понимают...
3. ДЕВОЧКА
Думаю, автор был выбран редакцией очень метко: его текст — превосходный аперитив для гурмана. Причем не вопреки, а именно благодаря искренности пролитых над омаром слез.
И опять киноассоциация — кажется, «В Сало, или 120 дней содома» была сцена, где извращенцы радовались, когда плакала девочка. Вот Д. Ф. Уоллес и есть эта девочка!
(В скобках заметим, что высокая кухня американской культуре в целом чужда, так что неудивительно, что дискусския вокруг эссе бьет настолько мимо цели.)
